Александр Шляпин - Приключения Буратино
Александр Шляпин - Приключения Буратино краткое содержание
Александр Шляпин
Приключения Буратино
Они прожили полжизни в стране дурачков.
Она была из фарфора, а он — из сучков.
Сухим фанерным листом он прикрывал наготу,
А если дятел присниться — просыпался в поту.
Она не красила волосы импортной хной —
Её причёска по жизни была голубой,
Но деревянной душе познать любовь не дано,
Она ласкала его, а он лежал как бревно.
В сказочной стране всё не как у нас,
На поле чудес такая тишь
(Там нет Якубовича)
Если ты рождён полным чурбаном,
То не унывай малыш
(Подрастёшь и понравится)
На голове его колпак,
(Буратино)
Но околпачен — будет рад
(Деревяшечка)
Он очень скоро будет тут.
(Просто праздник какой-то)
Скажите — как его зовут?
(Я сказал Буратинка… Деревянный человечек.
Он такой… твёрдый…)
Судьба полена неисповедима
(На дрова или на мебель)
Только не знает страданий сомнений сосна
(Сосна не знает — я знаю)
Посмотри — это не просто застыла смола (Смола).
Это слёзы неразделённой любви.
В волшебной стране настала весна (Весна)
(Буратино… Похожий на брёвнышко…)
На голове его колпак,
(Колпачок)
Но околпачен — будет рад
(Дурачок)
Он окружён людской молвой
(Сомнительного характера)
Он не игрушка — он живой!
(Он даже шевелится)
Он очень скоро будет тут.
(Не сейчас)
Скажите — как его зовут?
(Я же говорил — Буратинка)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Папа Карло «Шарманщик» — консельери гангстерского клана Дженовезе.
Джузеппе «Сизый Нос» — столяр гробовщик и друг Карло.
Мария Полено — портовая проститутка и мать Пинокио.
Сеньора Сюзанна — акушерка.
Карабас — бандитский папа крестный отец клана Амузо.
Дуримар — частный детектив
Луиза Тортила — любовница папы Карло, укравшая ключи от банковской ячейки общака клана Дженовезе.
Пинокио — юный гангстер
Мальвина — танцовщица стриптиза клуба Карабаса.
Луиджи Базилио — мелкий мошенник.
Алиса Базилио — жена мошенника Луиджи.
Пьеро — сын мэра Палермо. Влюбленный в Мальвину соперник Пинокио.
***Еще совсем недавно в городке, что расположился жил на берегу Средиземного моря в Палермо, жил да был старый столяр мебельщик Джузеппе, по прозванию Сизый Нос. В молодости своей Джузеппе был великолепным мастером. Резные гробы, выходившие из-под его рук, были настолько красивы, что поставлялись в самые шикарные похоронные агентства Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, где верховодила сицилийская мафия. Со временем страсть к красному вину выбила его из колеи, и уже, ни кто никогда не заказывал ему резных гробов, в которые он раньше вкладывал свою душу.
Однажды, возвращаясь под «парами» с очередной корпоративной вечеринки гильдии гробовых дел мастеров в одном из тесных переулков нашего городка, где всегда было темно, под ноги ему попалось нечто. Споткнувшись, Джузеппе выругался и, встав на карачки, потрогал то, что послужило препятствием, повлиявшее на его неустойчивое движение к дому.
— Матерь божья, что это за хрень тут такая валяется…
Ощупав руками помеху, Джузеппе обнаружил еще теплое женское тело. Запалив зажигалку, он в ужасе воскликнул:
— Да это же Мария Полено!
Полено это была фамилия моей матери Марии, которая в те далекие годы, подрабатывала портовой проституткой, развлекая залетных морячков, истосковавшихся по женской ласки. Кипучей страстью она как женщина древнейшей на земле профессии не обладала, но морякам, которые иногда сходили на берег в порту нашего городка, было все равно. Денег больших она не брала, за что и пользовалась популярностью у мужчин, соскучившихся по женской плоти. Вот именно за её холодность получила она прозвище «полено» — Мария Полено. Разменяв четвертый десяток, моя мамаша решила разродиться, чтобы, наверное, скрасить свою старость, да и мне дать хоть хреновую, но жизнь. Кто был мой папаша, я не знал, как и не знала моя мать. Уже позже мне стало известно, что в то время в нашем порту сходили на берег американские моряки с авианосца «Интерпрайс». Возможно, кто-то из этих залетных янки и стал моим отцом и не знал о моем существовании.
— Полено, Полено, какого хрена ты, здесь развалилась по среди улицы? — спросил пьяный Джузеппе, и присел рядом с ней на теплые каменные плиты старинной улочки.
— А Сизый Нос, это ты. Помоги мне, я сейчас рожу, — сказала тогда моя мать, протягивая этому известному сицилийскому алкашу свою руку.
— Так ты, что в залете? Я так давно тебя не видел Мария, что даже не знал, что ты беременна! А ты черт побери беременна!
— Ты поможешь мне или нет? — завопила моя матушка, желая разжалобить бесчувственного мужлана.
Джузеппе надел очки, обмотанные бечевкой, и рассмотрев ее в свете зажженной зажигалки, потрогал ее живот.
— Ну ты, и даешь — Мария Полено! Это же надо ты беременна — кто бы мог подумать!
— Слушай ты, старый хрыч, ты что сука, не видишь, рожаю я. Помоги мне подняться, — сказала Мария и, размахнувшись, влепила Джузеппе по роже своей сумкой, в которой она для уверенности носила половинку кирпича. От удара видно мозги Сизого Носа встали на место и он, подхватив мою мать на руки, понес ее к своему другу Карло Дженовезе по кличке «Шарманщик», который жил совсем недалеко от этого места, где моя мамаша решилась произвести меня на свет божий. Сейчас у меня холодеют внутренности, когда я представляю, что мог бы выпасть из материнской утробы на каменную брусчатку нашего города.
Держа на руках мою мамашу, Джузеппе покачиваясь и кряхтя, двинулся к дому Карло. Через квартал Сизый Нос уже позвонил в двери моего будущего папаши, который почему-то не спешил спускаться из своего кабинета.
— Кто там? — спросил Карло вкрадчиво, не открывая дверей.
— Карло, Карло, это я твой корешь Джузеппе. Открой, пожалуйста, тут сеньора Полено на моих руках рожать надумала.
— Что еще за сеньора Полено!? — спросил Карло, что-то бормоча себе под нос.
— Полено, Это Мария Полено, которая в порту проституткой подрабатывала. Ее фамилия Полено, ну и сама она как «полено».
— Мне еще в доме портовых проституток не хватало. Волоки ее в клинику пусть там рожает, — грубо сказал Карло «Шарманщик». -Вали Джузеппе, домой, ты, по пьянке всегда в какие-то непонятки попадаешь, а потом из-за тебя люди страдают.
— Карло, клянусь девой Марией, Полено умирает. Еще пару минут и ее уже не спасти. У тебя же есть душа и сострадание!
Слова Сизого Носа, тронули сердце старого мафиози и он, приоткрыв дверь, выглянул на улицу. Там под аркой двери стоял шокированный Сизый Нос. На руках он держал Марию, которая в ту минуту была без сознания и ее руки свисали вниз, словно плети.
— Давай заноси, — сказал он Джузеппе и, украдкой оглядываясь по сторонам, впустил его в дом. — Давай быстрее, а то еще крякнет тут, потом от карабинеров не отмажешься. Мне свою рожу светить местным копам нет резона. Ты же знаешь, что я в розыске Интерпола.
— Спасибо Карло! Огромное спасибо! Век не забуду твоей доброты!
Джузеппе внес Марию в дом и положил на широкую кровать, в головах которой на стене висело большое деревянное распятие искусной работы резчика Джузеппе.
— Я вижу, ты Карло, бережешь мой подарок, как зеницу ока, — сказал Сизый Нос, кивая в сторону крытого мебельным лаком распятия Христа.
— Твой подарок Сизый Нос, мне в штуку баксов обошелся — алкаш ты хренов! Тут поневоле молиться будешь, даже если и не веришь в эти байки про Господа нашего Иисуса Христа! Может он поможет этой проститутке? Ты, тащи сюда акушерку Сизый Нос, а я пока помолюсь за здоровье этой Марии.
Джузеппе подтянув штаны, тут же скрылся, в поисках акушерки. Уже через несколько минут мамаша моя пришла в себя. Она открыла глаза, и удивленно осмотрев комнату, увидела лицо Карло, которое склонилось над ней.
— Где я? — спросила Мария.
— Где, где ясно, что не в приюте милосердия имени святой девы Марии, — раздраженно ответил Карло.
В эту секунду, схватки заставили мою мамашу немного покричать. Карло, словно испуганный кролик, заметался по комнате, совсем не понимая, что с ней делать. Он, то закрывал уши ладонями рук, то наоборот включал музыкальный центр, чтобы ревом группы «Скорпио», заглушить крики рожающей проститутки. То, выхватив револьвер системы «Кольта», приставлял его ко лбу моей мамаши, имея только одно желание, заставить ее замолчать.
Я появился на свет именно в тот момент, когда пришедшая старая акушерка сеньора Сюзанна, в последнюю секунду все же успела стянуть с моей мамаши окровавленные трусы и моя голова, показалась меж ее ног. Задрав платье, она просунула свою руку в родовые пути и ловко подхватив, вытащила меня на своей ладони на свет из материнской утробы.
