Уильям Фолкнер - Когда наступает ночь
- Почему ты ее не прикрутишь? - спросил я.
- Ничего,- сказала Нэнси.- Я потом смахну сажу. Смотри: сейчас
начнет лопаться.
- И не думает даже,- сказала Кэдди.- И все равно надо идти до- мой. Наши будут беспокоиться.
- Нет,- сказала Нэнси.- Сейчас начнет лопаться. Дилси им скажет, что вы пошли со мной. Я столько времени у вас работала. Они не рассер- дятся, что вы пошли ко мне. Подождите. Сию минуту начнет лопаться.
Тут Джейсону попал дым в глаза, и он заплакал. Он уронил сковород- ку в огонь. Нэнси взяла мокрую тряпку и вытерла Джейсону лицо, а он все плакал.
- Ну, перестань,- сказала Нэнси,- перестань же.
Но он не переставал.
Кэдди вытащила сковородку из огня.
- Все сгорело,- сказала она.- Надо еще кукурузы, Нэнси.
- А ты всю положила? - спросила Нэнси.
- Да,- сказала Кэдди. Нэнси посмотрела на нее. Потом взяла сковородку, высыпала обгоре- лую кукурузу себе в фартук и стала отбирать зерна длинными темными пальцами. Мы смотрели на нее.
- Больше у тебя нет кукурузы? - спросила Кэдди.
- Есть,- сказала Нэнси.- Есть. Смотри, тут не вся сгорела. Нужно только...
- Я хочу домой,- сказал Джейсон.- Я все расскажу.
- Тсс! - сказала Кэдди. Мы прислушались. Голова Нэнси была уже повернута к двери, глаза ее наполнились красным отблеском от лампы.
- Кто-то идет,- сказала Кэдди. И тогда Нэнси опять начала издавать этот звук, негромко, сидя у огня, свесив длинные руки между колен; и вдруг по всему лицу у нее высту- пили крупные капли; они бежали по лицу и скатывались на подбородок, и в каждой капле крутился огненный шарик от огня в очаге.
- Она не плачет,- сказал я.
- Я не плачу,- сказала Нэнси; глаза у нее были закрыты.- Я не плачу. Кто это идет?
- Не знаю,- сказала Кздди; она пошла к двери и выглянула.- Ну, теперь придется идти домой. Это папа. - Я все расскажу,- сказал Джейсон.- Я не хотел идти, а вы меня заставили.
У Нэнси по лицу все еще бежали капли. Она повернулась на стуле.
- Послушайте, скажите ему... Скажите, что мы будем играть. Скажи- те, что я за вами присмотрю до утра. Попросите, чтоб он позволил мне пойти с вами и переночевать на полу. Скажите, что мне и тюфяка не нуж- но. Мы будем играть. Помните, как в тот раз было весело?
- Мне вовсе не было весело,- сказал Джейсон.- Ты мне сделала больно. Ты мне дыму в глаза напустила.
V
Вошел отец. Он посмотрел на нас. Нэнси не встала со стула.
- Скажите ему,- попросила она.
- Я не хотел идти, - сказал Джейсон, - а Кздди меня заставила.
Отец подошел к очагу. Нэнси подняла глаза.
- Разве ты не можешь пойти к тетушке Рэйчел и у нее переноче- вать? спросил он. Нэнси смотрела на него, свесив руки между колен. - Его тут нет, - сказал отец. - Я бы увидел. Никого тут нет, ни живой души.
- Он во рву,- сказала Нэнси.- Спрятался во рву.
- Чепуха,- сказал отец. Он посмотрел на Нэнси.- Откуда ты знаешь, что он там?
- Мне был знак,- сказала Нзнси.
- Какой знак?
- Такой. На столе, когда я вошла. Свиная кость с окровавленным мя- сом. На столе лежала, возле лампы. Он там. Когда вы уйдете, вот в эту дверь, тут мне и конец.
- Какой конец, Нзнси? - спросила Кздди.
- Я не ябеда,- сказал Джейсон.
- Чепуха! - сказал отец.
- Он там,- сказала Нэнси.- Смотрит сейчас в окно, ждет, когда вы уйдете. Тогда мне конец.
- Вздор! - сказал отец.- Запри дом, и мы тебя проводим к тетушке Рэйчел.
- Что толку! - сказала Нэнси. Она больше не смотрела на отца, но отец смотрел на нее сверху вниз, на ее длинные темные обмякшие руки.- Что толку тянуть?
- Что же ты думаешь делать? - спросил отец.
- Не знаю,- сказала Нэнси.- Что я могу сделать? Оттянуть еще не- много. Да что толку! Так уж, видно, мне на роду написано. Что мне пола- гается, то и получу.
- Что получишь? - спросила Кэдди.- Что тебе полагается?
- Все это вздор,- сказал отец.- А вам всем надо спать.
- Я не хотел, а Кэдди меня заставила,- сказал Джейсон.
- Пойди к тетушке Рэйчел,- сказал отец.
- А что толку! - сказала Нэнси. Она сидела у очага, опершись лок- тями о колени, свесив длинные руки между колен.- Когда у вас, в собст- венной вашей кухне, и то нет защиты. И если б я даже спала у вас в дет- ской на полу, вместе с вашими детьми, все равно меня найдут утром в кро- ви и...
- Тсс! - сказал отец.- Запри дверь, погаси свет и ложись спать.
- Я боюсь темноты,- сказала Нэнси.- Я не хочу, чтоб это случи- лось в темноте.
- Что же, ты так с лампой и будешь сидесь всю ночь? - спросил отец. И вдруг Нэнси опять начала издавать этот звук, сидя у очага, свесив длинные руки между колен.
- А, к черту,- сказал отец.- Марш домой, ребятишки! Пора спать.
- Когда вы уйдете, тут мне и конец,- сказала Нэнси.- Завтра я буду мертвая. Я уже скопила себе на гроб, я вносила мистеру Лавледи... Мистер Лавледи был вечно грязный, невысокого роста человек, соби- равший у негров страховые взносы; утром по субботам он обходил все хи- жины, и негры вносили ему по пятнадцать центов. Он с женой жил в гос- тинице. Однажды утром его жена покончила самоубийством. У них был ребенок, девочка. После того как его жена покончила с собой, мистер Лав- леди уехал и увез ребенка. Через некоторое время он вернулся. По утрам в субботу мы часто видели, как он ходит по переулкам.
- Вздор,- сказал отец.- Завтра же утром увижу тебя у нас на кухне.
- Что увидите, то увидите. А что оно будет, про то один только господь бог знает.
VI
Мы вышли из дома Нэнси; она все сидела у очага.
- Запри дверь, - сказал отец, - задвинь засов.- Нэнси не шевельнулась. Она не взглянула на нас. Мы ушли, а она осталась у очага; дверь была открыта, и лампа горела.
- О чем она, папа? - сказала Кэдди.- 'Что должно случиться?
- Ничего,- сказал отец. Джейсон сидел у него на плечах и поэтому был самый высокий из всех нас. Мы спустились в ров; я молча во все всматривался. Но там, где лунный свет переплетался с тенями, трудно было что-нибудь разглядеть.
- Если Иисус спрятался здесь, он нас видит, правда? - сказала Кэдди.
- Его здесь нет,- сказал отец.- Он давно уехал.
- Ты меня заставила,- сказал Джейсон со своей вышки; на фоне не- ба казалось, что у отца две головы - одна маленькая, другая большая. - А я не хотел идти.
Мы поднялись изо рва по тропинке. Отсюда все еще был виден дом Нэнси с растворенной дверью, но самой Нэнси уже не было видно - как она сидит там у очага, распахнув дверь настежь, так как устала ждать.- Устала я,- сказала она нам напоследок, когда мы уходили.- Ох, как устала. Я всего только негритянка. Это же не моя вина.
Но ее еще было слышно, потому что как раз после того, как мы вышли изо рва, она опять начала издавать этот звук - как будто пенье, а как буд- то и совсем не пенье. - Кто теперь будет нам стирать? - спросил я.
- Я не черномазый,- сказал Джейсон со своей вышки, где он маячил у самой папиной головы.
- Ты хуже,- сказала Кэдди,- ты ябеда. А если бы что-нибудь вы- скочило, ты бы испугался хуже всякого черномазого.
- И вовсе нет,- сказал Джейсон.
- Ты бы заревел,- сказала Кэдди.
- Кэдди! - сказал отец.
- Вовсе я бы не заревел,- сказал Джейсон.
- Трусишка,- сказала Кэдди.
- Кэндейс! - сказал отец.
