Витольд Гомбрович - Ивонна, принцесса бургундская
ПРИНЦ. Не меня они испугались, а своих пороков. Оказывается, нет ничего более устрашающего. Ха! Что такое война, мор и тому подобное по сравнению с обыкновенным, мелким, но скрытым недостатком, иначе говоря, дефектом.
ИННОКЕНТИЙ. Извините.
ПРИНЦ. Что случилось? Вы остались?
ИННОКЕНТИЙ. Так точно. Извините. Я только хотел заметить, что это подлость.
ПРИНЦ. Что?
ИННОКЕНТИЙ. Это подлость. Простите - я сяду. (Садится, тяжело дыша.) От волнения у меня всегда перехватывает дыхание.
ПРИНЦ. Вы о чем-то сказали, что это подлость?
ИННОКЕНТИЙ. Простите. Я увлекся. Извините меня, принц. Забудьте об этом инциденте. Прошу прощения. (Хочет уйти.)
ПРИНЦ. Постойте-ка, постойте, вы о чем-то сказали, что это подлость. Задержитесь на минутку.
ИННОКЕНТИЙ (говорит или с мертвенным спокойствием, или с чрезвычайным раздражением). Но я же вижу, что мне уже не справиться.
КАМЕРГЕР. Не справиться? Не справиться? Что это за странное выражение справиться?
ИННОКЕНТИЙ. Справиться с тем, что начал. (Хочет уйти.) Простите.
ПРИНЦ. Подождите, к чему такая таинственность, господин...
ИННОКЕНТИЙ. Все дело в том, что я люблю ее... и потому увлекся и выразил протест. Но теперь я свой протест беру обратно и прошу забыть весь этот инцидент.
ПРИНЦ. Вы? Вы - ее любите?
КИРИЛЛ. Вот так штука!
КАМЕРГЕР. Ко-ме-дия!
ПРИНЦ. Вы поразили меня в самое сердце, сударь. Неожиданным образом дело приняло весьма серьезный оборот. Не знаю, знакомо ли вам это внезапные переходы от смеха к серьезности. В этом есть даже нечто сакральное. Некое озарение. Убежден, что тривиальные слова - "любовь слепа" - следовало бы поместить на фронтонах храмов.
ИННОКЕНТИЙ. Я всего лишь скромный человек.
ПРИНЦ. Ивонна, прости меня. Слава Богу, значит и в тебя можно все-таки можно... Стало быть, можно... И у тебя есть человек, который... Какое облегчение! Я-то ведь все это затеял лишь потому, что не мог тебя выносить - нестерпимой была даже мысль о тебе - если уж говорить серьезно... Извини, пожалуйста. Дети мои, благословляю вас. Идите с миром. Оставьте меня одного.
КИРИЛЛ (видя, что Ивонна опустила голову). Плачет...
ПРИНЦ. Плачет? Это от счастья.
КИРИЛЛ. Я бы этой плаксе не слишком доверял. Она может плакать только с горя. Вы любите его?
ИВОННА (молчит).
КИРИЛЛ. Это молчание в знак отрицания.
ПРИНЦ. Ах! Не надо переживать! Если нашелся человек, который тебя полюбил, это уже полдела. (К Иннокентию.) Вы - решительный человек, истинный мужчина. Влюбиться в нее - прекрасный поступок! Вы спасли весь мир от катастрофы. Наш долг - оказать вам высочайшие почести!
ИННОКЕНТИЙ. Мое достоинство вынуждает меня заявить, что она меня тоже любит, но, по-видимому, ей стыдно в этом признаться перед вами, принц, ведь любовь ко мне действительно не делает ей чести. (К Ивонне.) К чему притворяться - ты же сама не раз говорила, что любишь меня.
ИВОННА (молчит).
ИННОКЕНТИЙ (раздраженно). Ну, ну, не надо задаваться. Если быть до конца откровенным, ты привлекаешь меня ровно настолько, насколько и я тебя, а может и того меньше.
ПРИНЦ. Вы слышите?
ИННОКЕНТИЙ (холодно). Разрешите, принц, я все объясню. Если я сказал, что люблю ее, то имел в виду - ну, что просто не нашел ничего лучшего, из-за отсутствия. Так сказать, из-за недостатка...
КАМЕРГЕР. Fi donc![1] Как вы можете!
ИННОКЕНТИЙ. Все дело в том, что лучшие женщины, и даже посредственные, невероятно трудны в обращении и нелюбезны со мной, а с ней я отдыхаю, возле нее можно хотя бы отдохнуть, и я для нее не хуже, чем она для меня, с ней я по меньшей мере могу на время забыть об этом неустанном, бесконечном соперничестве... Обо всей этой мишуре. Мы полюбили друг друга потому, что она мне не нравится так же, как и я ей, и - никакого неравенства.
ПРИНЦ. Восхищен вашей откровенностью!
ИННОКЕНТИЙ. Я бы охотно обманул вас, но теперь невозможно, времена уже не те, все на виду, фиговые листки поувяли. И не остается ничего другого, как быть откровенным. Да я и не скрываю, что любовь наша - это так... ради взаимного утешения... ведь я пользуюсь успехом у женщин в той же мере, что и она у мужчин. Но не стану также скрывать, что ревную - да, моей ревности я скрывать не стану, выражу ее со всей последовательностью, имею право! (К Ивонне, с неожиданной страстностью.) Влюбилась в него? Влюбилась? Ну? Что?
ИВОННА (кричит). Пошел прочь! Прочь! Прочь! Вон отсюда!
ИННОКЕНТИЙ. Влюбилась!
ИВОННА (успокаиваясь). Вон!
ПРИНЦ. Отозвалась. Но в таком случае... Ответила. Заговорила. Слышали? Но в таком случае... это означает... если уж заговорила... что она действительно в меня влю...
ИННОКЕНТИЙ. Так ведь оно и видно. А я как всегда проиграл. И потому должен уйти. Ухожу. (Уходит.)
ПРИНЦ. Влюбилась... А должна была возненавидеть. Я издеваюсь над ней. Унижаю. А она влюбилась. И теперь... любит меня. За то, что я ее не выношу. За это любит меня. Ситуация становится серьезной.
Входит ВАЛЕНТИН.
Уйди, Валентин! Что же мне теперь делать?
КАМЕРГЕР. К этой ситуации, принц, следует отнестись со свойственным вам юношеским легкомыслием!
ПРИНЦ (к Ивонне). Нет. Скажи, что нет. Ты меня не любишь?
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Если она меня любит, то я... то я, следовательно, ею любим... А если я ею любим, значит, я ее возлюбленный... Я существую в ней. Она заключила меня в себя. И я не вправе презирать ее... если она меня любит. Не вправе по-прежнему презирать ее здесь, если там, в ней, я ее возлюбленный. Ах, ведь я, собственно, всегда считал, что существую только здесь, сам по себе, сам в себе - а тут сразу - бац! Она поймала меня - и я оказался в ней, как в ловушке! (К Ивонне.) Если я твой любимый, то не могу не любить тебя. Мне придется тебя полюбить... и я полюблю тебя...
КИРИЛЛ. Что ты надумал?
ПРИНЦ. Полюбить ее.
КИРИЛЛ. Ты замышляешь нечто невероятное! Это невозможно!
ПРИНЦ. Ивонна, надень шляпку.
КИРИЛЛ и КАМЕРГЕР. Куда вы? Куда вы?
ПРИНЦ. Мы прогуляемся. Вдвоем. Наедине. Чтобы полюбить.
ПРИНЦ и ИВОННА уходят.
КИРИЛЛ. Что же теперь делать?
КАМЕРГЕР. Вскружила ему голову!
КИРИЛЛ. Чтобы такая уродина вскружила голову? Такая уродина?
КАМЕРГЕР. Уродливые женщины, когда подпускаешь их к себе слишком близко, способны порой сильнее вскружить голову, чем красивые.
КИРИЛЛ. Мой разум отказывает мне!
КАМЕРГЕР. А я вас уверяю, нет ничего более опасного... Обычно считается, что опасность исходит от женщин приятных, однако неприятная, истинно неприятная женщина действует на мужчин - равно как, впрочем, истинно неприятный мужчина на женщин... ого! Я всегда стараюсь не слишком вникать. Противоположный пол неизменно привлекает! И такая вот неприятная женщина, в особенности, если она молода и если ее неприятные свойства ярко выражены хо, хо, хо! В особенности для молодого человека, который приближается к ней доверчиво, пылко - хо, хо, хо - и тут вдруг оказывается лицом к лицу... с такими жуткими... жуткими вещами...
КИРИЛЛ. Какими вещами?
КАМЕРГЕР. Вы, молодой человек, о них не знаете, а я, хоть, надеюсь, и имею немалый жизненный опыт, тоже не знаю. Существует определенная разновидность явлений, которых джентльмен знать не может по той причине, что, узнав их, он бы перестал быть джентльменом.
Звонок.
Что там опять?
Входит ВАЛЕНТИН.
ВАЛЕНТИН. Открыть?
Входят КОРОЛЬ и КОРОЛЕВА.
КОРОЛЕВА. Где Филипп? Их что, нет?
КАМЕРГЕР. Ушли.
КОРОЛЬ. Мы явились сюда лично, потому что он... Господи милостивый, что он там опять натворил? Дамы прибежали к королеве с жалобой, что наш сын, якобы нарочно, для розыгрыша, обручился с этим пугалом, чтобы таким способом высмеять, ну это... какие-то там несовершенства их внешности... Ха-ха-ха! Вот негодник! Ну, если он только ради этого, тогда еще полбеды.
КОРОЛЕВА. И все же нельзя допускать подобные вещи. Мои фрейлины ужасно возмущены, а вы здесь позволяете себе неуместные шуточки.
КАМЕРГЕР. Да, да, да! Если бы дело было только в этом! Будьте осторожны!
КОРОЛЬ. Что случилось?
КАМЕРГЕР. Случилось... Случилось то, что он там сейчас в нее влюбляется... хочет полюбить ее... Нет, всего, что тут происходит, не выразишь словами. Язык не поворачивается! Ситуация складывается... взрывная. Ваши величества! Будьте осторожны - не то взорвется!
КОРОЛЬ и КОРОЛЕВА. Что же делать?
АКТ III.
Покои в замке. На стуле сидит КИРИЛЛ, мимо проходят, хихикая, две дамы, следом за ними входит ПРИНЦ.
ПРИНЦ. Что ты здесь делаешь?
КИРИЛЛ. Сижу.
ПРИНЦ. И что дальше?
КИРИЛЛ. И ничего.
ПРИНЦ. О чем они говорили? Ты не слышал, над чем смеялись те вертихвостки? Не обратил внимания?
КИРИЛЛ. Женщины постоянно смеются. Хихикать - это естественное состояние любой женщины, поскольку улыбка всегда их украшает.
ПРИНЦ. А это не надо мной?
КИРИЛЛ. С какой стати им смеяться именно над тобой? До сих пор они высмеивали только друг друга.
ПРИНЦ. Если не надо мной, тогда над ней... над моей невестой. Я замечаю, однако, что изменился характер смеха. Возможно, я ошибаюсь, но мне начинает казаться, что объектом насмешек вместо... нее становлюсь я. Все придворные - и дамы, и кавалеры - постоянно шепчутся и хихикают. Или, может, мне почудилось? Но я догадываюсь... Прошу тебя... Пожалуйста, попробуй разведать, что о нас говорят, что это за насмешки. Я хочу знать, над чем они смеются. Мне, конечно, совершенно безразлично, просто я хочу знать. И при случае скажи им, что если они будут и дальше за моей спиной позволять себе...
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)
