Герман Гессе - Европеец
Герман Гессе - Европеец краткое содержание
Герман Гессе
Европеец
В конце концов Господь Бог проявил снисхождение и сам положил конец земному бытию, подошедшему к своему пределу из-за кровавой мировой войны; он наслал на Землю великий потоп. Милосердные водные потоки смывали все, что поганило стареющую планету, – политые кровью заснеженные поля и ощетинившиеся орудиями горы, разлагающиеся трупы вместе с теми, кто эти трупы оплакивал, возмущенных и кровожадных вместе с впавшими в нищету, голодающих вместе с помешавшимися рассудком.
Приветливо смотрели голубые небеса на чистую поверхность планеты.
К слову сказать, европейская техника вплоть до самого последнего мгновения с блеском демонстрировала свои возможности. Несколько недель подряд Европа упорно и умело сдерживала медленно поднимающиеся воды. Сперва с помощью колоссальных дамб, которые днем и ночью возводили миллионы пленных; затем с помощью искусственных возвышений, которые вырастали с поразительной быстротой и поначалу имели форму громадных террас, но потом все чаще заканчивались высоченными башнями. Благодаря этим башням люди с поразительным упорством героически сражались до последнего дня. Европа и мир уже скрылись под водой и захлебнулись в пучине, а с последних металлических башен лучи прожекторов все так же ярко и уверенно освещали влажные сумерки погибающей Земли, и со свистом, описывая красивые траектории, проносились в ту и другую сторону выпущенные из орудий мины. За два дня до конца руководители центральных государств решили с помощью световых сигналов предложить неприятелю мир. Однако неприятель потребовал немедленного уничтожения всех оставшихся укрепленных башен, а на это не могли согласиться даже самые решительные сторонники мира. Героическая стрельба продолжалась до последнего часа.
Но вот весь мир скрылся под водой. Единственный оставшийся в живых европеец плыл на спасательном поясе по волнам и остаток сил тратил на то, чтобы записать события последних дней: будущие поколения должны знать, что именно его родина на несколько часов пережила гибель своих врагов и тем самым навечно обеспечила себе пальму первенства.
Вдруг на сером горизонте показалось огромное темное пятно. Это было неуклюжее судно, которое медленно приближалось к выбившемуся из сил европейцу. Он с удовлетворением разглядел громадный ковчег и, теряя сознание, узнал высокую фигуру ветхозаветного патриарха с развевающейся седой бородой, стоявшего на борту плавучего дома. Громадного роста негр вытащил потерпевшего из воды, тот был жив и вскоре пришел в себя. Патриарх дружелюбно улыбнулся. Миссия его удалась, он спас по одному экземпляру изо всех живших на Земле тварей.
Пока гонимый ветром ковчег мирно плыл но волнам в ожидании, когда начнет убывать вода, на его борту кипела жизнь. Плотными косяками следовала за ковчегом рыба, над открытой крышей пестрыми причудливыми стаями роились птицы и насекомые, все животные и все люди искренне радовались своему спасению, тому, что перед ними открывалась новая жизнь. Громким, пронзительным голосом приветствовал утро над водами павлин в ярком оперении, слон, весело смеясь, высоко поднимал хобот и брызгал на себя и на свою спутницу водой, на залитой солнцем балке переливалась всеми цветами радуги ящерица; индеец быстрыми ударами остроги вылавливал из бездонных пучин рыб, негр, потерев сухие палочки, добыл огонь для очага и от радости ритмично похлопывал свою толстушку жену по бедру, тощий индус стоял, выпрямившись и скрестив на груди руки, и бормотал про себя древние стихи из песни о сотворении мира. Эскимос, которого обнюхивал добродушный тапир, парился, исходя потом и жиром, на солнышке и улыбался крохотными глазками, маленький японец вырезал себе тонкую палочку и ловко балансировал ею, поддерживая то носом, то подбородком. Европеец вытащил свои письменные принадлежности и составлял опись находившихся в ковчеге живых существ.
Возникали группы, завязывались дружеские отношения, а если где-нибудь разгорался спор, патриарх гасил его кивком головы. Все радовались и веселились; и только европеец был занят своей писаниной.
Тут в пестрой толчее людей и животных родилась новая игра: каждый хотел, соревнуясь с другими, показать свои способности и свое искусство. Каждый хотел быть первым, и патриарху пришлось установить правила игры. Он разделил животных на больших и маленьких, отдельно выделил людей, велел каждому представиться и назвать упражнение, в котором тот хотел блеснуть. Затем настала очередь выступлений.
Эта замечательная игра продолжалась много дней, группы одна за другой заканчивали свои игры и убегали, чтобы посмотреть на выступления других. Каждая удача вызывала громкое одобрение. Каких только чудес там не показывали! Какие способности таились в каждом Божьем создании! Как богата была жизнь! Сколько там было смеха, как только не выражалось одобрение – криками, кукареканьем, хлопаньем в ладоши, топаньем, ржаньем!
Поражала своим проворством ласка, чарующе пел жаворонок, во всем своем великолепии вышагивал важный индюк, с невероятной быстротой взбиралась на дерево белка. Мандрил передразнивал малайца, а павиан мандрила! Не зная усталости, обитатели ковчега соревновались в беге и лазанье, плавании и полетах, и каждый был по-своему бесподобен, каждый находил признание. Были животные, которые брали колдовством, и были такие, что превращались в невидимок. Одни выделялись силой, другие хитростью, одни предпочитали нападать, другие защищаться. Насекомые оберегали свою жизнь, сливаясь с травой, деревом, мхом, скальным камнем. Некоторые животные, не отличавшиеся силой, вызывали одобрение и обращали смеющихся зрителей в бегство, выделяя ужасные запахи. Никто не остался в стороне, у всех были те или иные таланты. Птицы свивали, склеивали, сплетали, складывали свои гнезда. Крылатые хищники могли с головокружительной высоты распознать самый крохотный предмет.
Да и люди делали свое дело отменно. Стоило посмотреть, как легко и свободно рослый негр взбирался вверх по балке, как малаец тремя движениями рук делал из пальмового листа весло и с его помощью плыл и совершал повороты на маленькой доске. Индеец легкой стрелой попал в едва заметную цель, а его жена из двух видов лыка сплела циновку, вызвавшую всеобщее восхищение. Все были поражены и долго молчали, когда вышел индус и продемонстрировал некоторые из своих фокусов. А китаец показал, как благодаря прилежанию можно утроить урожай пшеницы: он вытаскивал проросшие зерна и рассаживал их на одинаковом расстоянии друг от друга.
Европеец, который на удивление мало пользовался любовью, не раз вызывал недовольство своих собратьев суровыми и презрительными замечаниями, порочащими успехи других. Когда индеец поразил стрелой птицу, летевшую высоко в синем небе, белый человек пожал плечами и заявил, что с помощью двадцати граммов динамита можно стрельнуть втрое выше! А когда его попросили показать, как это делается, он не смог и стал говорить, что будь у него то и это и еще десяток разных вещей, вот тогда бы у него все получилось. Он и китайца высмеял, сказав, что пересадка ростков пшеницы требует, разумеется, бесконечного усердия, но что такой рабский труд не может сделать народ счастливым. Счастлив тот народ, ответил под одобрительные возгласы китаец, который имеет вдоволь пищи и почитает Бога; но и на это европеец ответил язвительным смехом.
Веселое состязание продолжалось, и в конце концов все, животные и люди, показали свои таланты и свое искусство. Впечатление было огромным и радостным, патриарх тоже усмехнулся в седую бороду и сказал с похвалой, что как только сойдет вода, на Земле можно будет начинать новую жизнь; ибо в одеяниях Всевышнего налицо нити всех расцветок, и есть все необходимое, чтобы основать на Земле царство безграничного счастья.
Один только европеец ни в чем не проявлял себя, и все бурно требовали, чтобы он выступил и показал, на что способен, пусть все увидят, имеет ли он право дышать прекрасным Божьим воздухом и плыть в ковчеге патриарха.
Европеец долго отнекивался, подыскивая отговорки. Но тут сам Ной ткнул ему пальцем в грудь и призвал к порядку.
– Я тоже, – начал белый человек, – развил в себе и довел до высокой степени совершенства одну способность. Лучше, чем у других существ, у меня не зрение и не слух, не обоняние, не сноровка или что-нибудь подобное. Мой талант высшего порядка. Мой талант – это интеллект.
– Покажи! – крикнул негр, и все придвинулись ближе.
– Это нельзя показать, – мягко сказал белый. – Вы неверно меня поняли. Я выделяюсь своим разумом.
Негр весело засмеялся, обнажив белые как снег зубы, индус насмешливо скривил тонкие губы, китаец хитро и добродушно улыбнулся про себя.
– Разумом? – медленно проговорил он. – Тогда покажи нам, пожалуйста, свой разум. Пока что мы ничего такого не замечали.
