Георгий - Спаситель океана, или повесть о странствующем слесаре
Георгий - Спаситель океана, или повесть о странствующем слесаре краткое содержание
Георгий Садовников.
Спаситель Океана, или Повесть о странствующем слесаре.
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой я встретил своих тезок
– Ты, Вася, атакуешь с флангов. Сразу справа и слева, – шепнул мне Феликс.
– Ты, Яша, возьмешь его в кольцо, – так же негромко скомандовал он своему двоюродному брату. – А я наступаю по всему фронту! Поняли все?
Мы с Яшей ответили, что нет ничего проще. В другое, менее бурное, время каждый из нас еще бы подумал, может ли человек один атаковать и справа и слева одновременно и тем более брать противника в кольцо. Но в эти необычные минуты нам все было нипочем – море по колено.
Мы медленно, сладострастно окружали этого захватчика, этого крестоносца из соседнего двора. Мы шли на него грозной цепью ратников Александра Невского. Он был выше нас на целую голову и шире в плечах и мог бы легко расправиться с каждым поодиночке. К тому же наш враг обладал еще одним очень важным преимуществом. Он был хулиган и мог вести себя некрасиво, а мы были типичные хорошо воспитанные дети. Свои преимущества хулиган демонстрировал всякий раз, когда совершал опустошительные набеги на наш двор. Я говорю «опустошительные», потому что двор моментально пустел, когда он появлялся в воротах. Того же из нас, кто, зазевавшись, все же попадал ему в руки, хулиган водил по двору за нос или больно щелкал по лбу.
Вот и сегодня этот охотник думал застать нас врасплох, как всегда, но на этот раз мы встретили его железными рядами, сомкнувшись плечом к плечу.
Это придумал Феликс вчера, когда мы отсиживались на чердаке, разглядывая малиновые Яшины уши. Хулиган загнал быстроногого Яшу в конец двора, в угол между сараем и мусорным ящиком, и, зажав Яшину голову немытыми ладонями, «показал ему Москву». Положение наше становилось ужасным: хоть вовсе не выходи гулять во двор.
Мы молча сидели на древней, пропитанной пылью кушетке, погрузившись в унылые раздумья, и вдруг Феликс вскочил так живо, что вялые пружины зазвенели сразу помолодевшими голосами, а кушетку окутало облаком пыли.
– Вася, ну-ка стань сюда. А ты, Яша, туда, – сказал деловито Феликс.
Я встал рядом с его левым плечом, Яша – с правым.
– Ближе, ближе еще! – скомандовал Феликс, и наши плечи сомкнулись. – Ну что? – спросил торжествующе Феликс.
Я почувствовал себя сильным и смелым, способным отбить нападение любого врага. То же самое творилось и с Яшей. Мы поняли, что когда мы вместе, плечом к плечу, нас не одолеть даже самому страшному хулигану. Мы были настолько возбуждены, что тотчас спустились сомкнутым строем по черной лестнице и вышли во двор. Но хулиган уже удалился, насытившись победой.
Мы все равно промаршировали через двор к воротам, упиваясь всласть ощущением своей силы. И тут Яша произнес тревожным голосом:
– Ребята, а как быть с моральной стороной?
– Что ты имеешь в виду? – удивился Феликс.
– Драться же некрасиво, – сказал Яша с упреком, будто драться с хулиганом собирались только мы с Феликсом, а он сам даже не помышлял об этом.
И все же он был прав. Хорошо воспитанные дети не имели права драться, потому что драться – плохо. Этому учили нас взрослые каждый день.
– Значит, и наши дела тоже плохи, – сказал я, ощущая, как возвращается прежнее чувство беспомощности перед могучим хулиганом.
Но оказывается, в моих горьких словах таилась ценная мысль. И Феликс тотчас подхватил ее и развил глубже.
– Да, выходит плохо и так и этак, – сказал он задумчиво. – Как ни поступи, все будет плохо. И третьего выхода у нас нет. Ну, а если выбирать между двумя плохими делами, то уж лучше остановиться на первом. Как вы думаете, ребята?
Совершенно случайно мы с Яшей подумали точно так же, и это редкое совпадение возродило в нас угасший было боевой дух. И стоило сегодня хулигану вторгнуться вновь на священную землю нашего двора, как мы, прижавшись плечом к плечу, смело двинулись навстречу врагу. Г Мы знали, что впереди нас ждет расправа, что хулиган переловит нас поодиночке потом и с лихвой воздаст каждому за этот черный для него день. Но мы были готовы и на большие жертвы ради минуты благородного мщения.
И еще нас вдохновляло присутствие прекрасной дамы. Рыжая Зоя, забыв про бутерброд с яблочным джемом – он замер на полпути к ее большому рту, – следила за нашими действиями из окна своей квартиры на втором этаже.
У каждого порядочного рыцаря должна быть своя дама сердца. Иначе он липовый рыцарь. Так писали сведущие люди. А мы, признаться, считали себя в душе истинными рыцарями, и потому каждый из нас тоже завел себе даму сердца. Причем наши вкусы поразительно совпали. Это объяснялось тем, что в нашем доме жила всего одна девчонка, и это была рыжая, украшенная веснушками Зоя. Поэтому у нас не было никакого выбора, и девочке страшно повезло: она стала дамой сердца сразу трех благородных рыцарей, которые то и дело соперничали между собой.
Правда, к ее чести нужно сказать, что она не задирала нос оттого, что стала сразу тремя дамами сердца. Зоя бегала с нами по улице, и в ее руке вечно торчал бутерброд с яблочным джемом, и она вообще была бы свойским человеком, если бы не воображала из-за своих бутербродов и хоть раз позволила откусить кусочек. Мы знали, что это у нее не от жадности. Просто она считала нас еще недостойными такой высокой чести. Но когда-нибудь настанет момент, и рыжая Зоя скажет сама своему лучшему рыцарю: «Хочешь откусить?» И вот сейчас представлялся прекрасный случай отличиться в ее глазах. Мое воображение тут же нарисовало роскошную картину: я вырываюсь вперед и еще до подхода основных сил в лице Феликса и Яши говорю хулигану: «Вы своенравный, злой мальчик, можно представить, как трудно вашим родителям», а он рычит, как в кино: «Я тебя уничтожу, несчастный» – и протягивает к моему вороту свою ужасную лапу. Зоя роняет свой бутерброд джемом вниз и закрывает в ужасе свои прекрасные коричневые глаза, не совсем, конечно, иначе как же она затем увидит собственными глазами мою полную победу над могучим хулиганом; и вот, когда уже страшная лапа хулигана неумолимо приближается к моему воротнику, я тоже, как в кино, с насмешливой улыбкой, подчеркивающей пренебрежение к смерти, с безумной личной храбростью бросаюсь головой в живот хулигана; тот восклицает:
«Тысяча чертей, меня победили! Кто бы мог подумать, что в этом второкласснике столько богатырской силы!» – и с обвальным грохотом рушится наземь, а Зоя поднимает свои украшенные веснушками руки и кричит на весь двор: «Победил Вася Иванов!» И, выйдя во двор – наконец-то! – позволяет мне откусить от своего божественного бутерброда с джемом.
Бутерброды в ее руке, конечно, сменяли друг друга – одни падали джемом вниз, другие ей все-таки удавалось доесть до конца, – но мне каждый раз казалось, что Зоя носит всегда один и тот же Несравненный Вечный Бутерброд.
Покосившись на своих боевых товарищей, я понял по их пламенеющим лицам, что они тоже мечтают отличиться в Зоиных глазах. И от безумной попытки ввязаться в личное единоборство с хулиганом их, как и меня, удерживало только полное отсутствие шансов на победу. Поэтому мы были готовы добыть ее сообща и по-братски разделить между собою.
Хулиган не сразу сообразил, что сила сегодня не на его стороне. Он просто дивился нашей дерзости, теряя время на отступление. А потом дорога к воротам для него оказалась отрезана. Он зарычал и, подавляя свою сопротивляющуюся гордость, попятился в угол двора, в тот угол, где он показывал Яше «Москву». А мы наступали железной стеной. В центре ее двигался Феликс, а Яша и я составляли фланги боевой цепи.
– А ну подойди, – угрожающе шипел хулиган, отступая.
– И подойдем, – отвечал Феликс.
– Подойди-подойди, – говорил хулиган, еще надеясь нас напугать.
– Ну и подойдем, – отважно отвечал Феликс, и мы шаг за шагом приближались к врагу.
Наконец хулиган уперся спиной в стену сарая. Мы тоже остановились. Один мальчик из нашего класса, который утверждал, что знает все на свете, как-то нам говорил, что прежде, чем начать драку, противники должны побеседовать – попугать друг друга словами. Я подумал, что это правило замечательное и словно придумано для нас. Потому что мы с каждым шагом, приближающим к хулигану, все меньше и меньше рвались в драку, помня, что драться нехорошо. В душе я надеялся, что хулиган попросит пощады и все завершится миром, и наша репутация останется незапятнанной.
Хулиган начал беседу первым.
– А ну ударьте, – сказал он, бросая отчаянный вызов.
– И ударим, – сурово ответил Феликс.
– Ударьте-ударьте, – с безнадежной угрозой сказал хулиган.
– И ударим, – ответил Феликс.
– Вы – крестоносец, – сказал Яша.
– Обзываться, да? Обзываться учеными словами? – возмутился хулиган.
Итак, мы стояли перед хулиганом и стращали его. Однако этот упрямец никак не хотел пугаться и просить пощады. Я искоса поглядел на своих друзей, надеясь, что в конце концов наш воинственный вид вселит страх в сердце противника. Но вид моих друзей говорил только о полном миролюбии. Они изо всех сил свирепо хмурили брови. Но я прикинул все – и румяные благодушные щеки толстенького Феликса, и сияющие добром голубые глаза на востроносом лице Яши – и понял, что этим не испугаешь даже самого трусливого в мире зайца.
