Кендалл Калпер - Соль и шторм
Кендалл Калпер - Соль и шторм краткое содержание
Кендалл Калпер
Соль и шторм
Печатается с разрешения издательства Little, Brown and Company, New York, New York, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg
Copyright © by Kendall Kulper, 2014
© Е. Шолохова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Часть 1
Секреты китобоев
Глава 1
Вопреки стараниям матери, тот день, когда бабушка научила меня управлять ветрами, навсегда врезался в мою память. Случилось это десять лет назад. Остров Принца в те времена был не просто скалистым утесом в Атлантическом океане. В его доках теснились корабли, фабричные печи беспрерывно выбрасывали в воздух клубы густого черного дыма, а в местных пабах, откуда то и дело выходили подгулявшие моряки, царило веселье.
Тогда жители нашего острова чтили мою бабушку. Дорогу к ее дому знал каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок. Еще бы! Ведь от нее подчас зависели их жизни.
Но и в лучшие времена местный пастор с лицом, похожим на сушеное яблоко, в проповедях настраивал прихожан против бабушки и ее магии. «Иметь с ней дело, – восклицал он, грозно потрясая кулаком, – то же, что якшаться с дьяволом!» Люди смиренно кивали, поджав губы, но чуть что – все равно шли к ней.
Какой-нибудь парнишка, обычно совсем еще юнец, просил у бабушки амулет верности. Разлука с любимой волновала его куда сильнее, чем предстоящее плавание, которое могло продлиться не год и не два. Бабушка в таком случае требовала принести с дюжину волосков возлюбленной и его собственную прядь, а затем вместе с водорослями сплетала их в браслет.
– Надень его девушке на запястье, – говорила она пареньку. – И девушка останется тебе верна.
Частенько молодой человек хмурился, держа в руке такую хлипкую вещицу, вес которой едва ощущался на ладони.
– Вы с ума сошли! Эта штука разлетится в один миг. И что тогда станет с моей Сью?
– Не было такого ни разу, – отвечала бабушка. – Ни с одним из моих амулетов.
Он все еще хмурился, но прятал вещицу в карман. А позже, примерив ее на руку возлюбленной, говорил: «Это на память обо мне». Но каждая женщина острова знала, что в действительности означает такой подарок. К слову, эти браслеты и вправду никогда не рвались, не рассыпались и даже не теряли со временем цвет, ну а девушки хранили верность. На паренька действие бабушкиного амулета, конечно, не распространялось.
Мужчины постарше, капитаны кораблей и судовладельцы, чем только не одаривали бабушку. Они привозили ей белый сахар в хрустящей обертке, фрукты – да такие, что глаз не отвести, рулоны материи, гладкой и мягкой, словно кожа.
«Дары Калеба» – называли они свои подношения. Все потому, что много лет назад, когда бабушка была еще молодой, капитан по имени Калеб Свини отнесся к ней пренебрежительно и не подарил ей ничего, хотя и оставался на острове в течение нескольких месяцев, пока его судно ремонтировали. А через несколько дней после того, как корабль спустили на воду, до нас дошли вести, что он попал в шторм, налетел на скалы и разбился вдребезги. Обломки дерева да клочья ткани – вот и все, что от него осталось.
Местные сокрушались – столько месяцев тяжелого труда насмарку! – и, главное, беспокоились, как бы не пострадала их репутация кораблестроителей. Впрочем, и по сей день любому на Восточном побережье известно, что нет ничего прочнее гвоздя, вбитого на острове Принца, так что тот случай нисколько им не повредил. В то время о бабушке говорили, что она умеет управлять штормом и лучше с ней жить в мире.
Не только мужчины знали дорожку к моей бабушке. Женщины обращались к ней не реже. Обычно они просили защитить мужей, когда те отправлялись в море. А бывало, что и наоборот. Случались даже казусы: как-то к бабушке пришла разгневанная женщина и посулила ей что угодно, лишь бы судно потерпело крушение и некоего Клоренса Олдрича утянул на дно гигантский кит. Загвоздка была в том, что бабушка уже изготовила для Клоренса особый талисман из перышек крапивника. А этот амулет обладал большой магической силой и не позволил бы ему утонуть.
Сейчас бабушка, возможно, попыталась бы успокоить женщину и убедить, что Клоренс не заслужил такой участи. Но тогда она чаще принимала деньги и произносила заклинания, при этом говоря себе, что у несчастного Олдрича все же есть шанс спастись, прежде чем его настигнет кит.
Это были самые простые приемы, совсем несложные амулеты и незначительные заговоры, за которые люди расплачивались едой или товарами, а бабушка могла жить вполне безбедно. «Это все мелочи, – говаривала она. – Практически ничего не стоят, а сделать их проще простого».
Совсем другое дело – приручение ветров. Только самые богатые судовладельцы могли себе это позволить. Они засылали к ней своих капитанов с деньгами и указаниями. Деньги бабушка принимала охотно, указания – не слишком. «Ветра переменчивы, работать с ними сложно, и требуются огромные усилия, чтобы их связать и приручить. А тут еще всякие дураки каждый раз заводят одну и ту же песню…»
Капитаны были дерзкими и гордыми, они знали о ветрах и волнах не хуже птиц и рыб, однако в ответ на ворчание молчали, хотя наверняка это давалось им непросто. По крайней мере, я не знаю ни одного, кто бы сорвался и наговорил лишнего, как бы ни кипела в нем кровь. «Это все магия», – уверяла бабушка. Но я всегда считала, что капитаны просто готовы вытерпеть что угодно, лишь бы приручить ветер.
Таких посетителей, охотников за ветрами, она выставляла за порог и велела не приходить, пока ритуал не будет завершен. Как-то один капитан, явно чужестранец, пожелал остаться и понаблюдать за обрядом. Но бабушка заметила, что предпочитает действовать в одиночестве. Тогда он уставился на меня, ее внучку, шести лет от роду. Я сидела в самом углу комнаты и, сощурившись, пристально глядела на него. Впрочем, если он что и подумал, то вслух этого не высказал. Мне хотелось, чтобы он поскорее убрался прочь. Дом моей бабушки – это особый мир, который принадлежал только нам двоим, ей и мне. Ну еще, возможно, в нем нашлось бы место матери, если бы та захотела. Остров Принца процветал на протяжении поколений – и все лишь благодаря магии женщин Роу, так что капитану стоило бы проявить учтивость, а не совать свой нос куда не следовало. Я нахмурилась и, пока он не вышел, так и сидела насупившись.
Бабушка прошла вглубь дома. Там, в изножье кровати стоял огромный черный сундук. Тяжелый, громоздкий, он был чуть ли не древнее самого дома, насколько я знала. Одна из Роу привезла его с собой на остров много лет назад, в нем хранились разные магические предметы. С тех пор в нашей семье сундук передавали от матери к дочери. Вот только бабушка оставила его у себя, хотя он должен был достаться моей матери. Я же ни разу, ни одним глазком не заглянула под увесистую крышку, да мне и не предлагали. А ведь всю жизнь, сколько себя помнила, спала рядом с ним.
Я сидела в углу и слушала, как длинные бабушкины пальцы бережно перебирали вещицу за вещицей, пока, наконец, она не вытянула оттуда белую веревку толщиной с мизинец и длиной приблизительно с мою руку.
– Вот, Эвери, – проговорила бабушка, усаживаясь в свое кресло. Я тут же подбежала и вскарабкалась к ней на колени. Она обняла меня. Руки ее были теплыми, а от одежды пахло травами и древесным дымом. Я засмеялась и принялась ловить конец веревки, которую она выудила из сундука, но бабушка, хоть и держала ее вроде бы некрепко, всякий раз успевала отдернуть.
– Не трогай ее, детка, – попросила бабушка, целуя мои волосы. Ее теплое дыхание щекотало затылок. – Дай мне свои руки.
Я протянула ладони и поймала бабушкины руки, чистые, сухие, с тонкими голубыми венками, похожими на ветви деревьев. Кончиками пальцев пробежала от запястья до костяшек, оставляя чуть заметные следы на ее коже.
– Хочешь фокус? – спросила она, касаясь губами моей щеки.
Веревка туго обвила ее пальцы, поблескивая в свете лампы так, словно была сплетена из паучьего шелка. Бабушка еле заметно шевелила губами, но я не слышала ни звука, кроме ее прерывистого горячего дыхания. Я замерла, глядя на нее во все глаза. Снаружи вовсю гулял ветер, издавая протяжные стоны и дребезжа оконными стеклами. Внезапно прямо у двери раздался грохот, такой сильный, что я испуганно дернулась, вглядываясь туда, откуда послышался шум. Бабушка нежно притянула мою голову к своей щеке.
– Это фокус, – повторила она чуть слышно. – Смотри на веревку.
Веревка… Она дрожала и трепетала… В то же время руки бабушки оставались неподвижными.
Ветер усилился, завыл так пронзительно, словно ему было больно, но я не сводила глаз с натянутой веревки, напоминавшей теперь гитарную струну.
– Бабушка? – прошептала я. Мое сердечко сжалось, ладони вспотели, кончики пальцев подрагивали. И тут я почувствовала, как сквозь пальцы, кожу, кости в меня проникает неведомая сила. Проникает глубоко, наполняя каждую клеточку, хватая и раздирая, будто разыгравшийся кот рвет моток с нитками.
